– Три тысячи чертей! – выругался он, и погрозил кулаком туда, где предположительно находилась Испания. – Чертова испанская кукла! Почему у меня ничего не выходит? Я ведь строго следую рецепту. Неужели она оказалась умнее, чем я думал?

Еще каких-то три месяца назад "чертова испанская кукла" и не догадывалась о том, к чему приведет стремление ее брата провернуть очередную выгодную сделку. Фернан был уверен в том, что если к неземной красоте и блеску выразительных карих глаз сестрички добавить звон увесистых золотых дублонов, то на проценты от ее замужества можно будет жить припеваючи, не трогая основной капитал.

Впрочем, в дела брата Мария старалась не вмешиваться – у нее и своих забот хватало: вести дом, собирать и сушить травы. Корица, гвоздика и кардамон были ее обязанностью. Силы тонких девичьих рук не хватало на то, чтобы растирать какао-бобы вручную каменной скалкой, так что тяжелую часть работы выполнял Фернан.

Это он должен был жарить, лущить, молоть, просеивать и перетирать на каменном столе каменной скалкой сырье и следить за тем, чтобы рецепт изготовления шоколада навсегда остался в семье и не попал в чужие руки
Фернан ревностно соблюдал традиции и усмехался в пышные усы каждый раз, когда рассказывал о том, что давеча англичане захватили испанский корабль, груженый какао-бобами. Англичанам пришлось уничтожить весь груз, ибо (в этом месте указательный палец Фернана, украшенный мозолями, вздымался вверх), они не знали, что с ним делать. Шоколад считался достоянием нации, а его рецепт – государственной тайной.

Ганс чувствовал, как пот липкой струйкой сбегает по спине и впитывается в штаны (почти новые, между прочим!) – вот уже который день они никак не могли придти к соглашению. Ни один не желал уступить, и потому торговались яростно, за каждую медную монету.

- Так дело не пойдет, - бормотал себе под нос предприимчивый немец, расхаживая туда-сюда по комнате, заложив большие пальцы в карманы парадного кожаного жилета, - надо поискать обходной путь. Он остановился у зеркала, улыбнулся сам себе щегольской улыбкой и подмигнул. Ганс отлично знал, что нравился женщинам. Правда, испанок, да еще и состоятельных, среди них пока не было. Но все поправимо…

Как бы невзначай он столкнулся с ней коридоре, окинул хищным взглядом тонкую фигурку с ног до головы, и понял, что еще чуть-чуть, и он согласится на любые условия ее брата. От девушки пахло так, что он готов был пойти за ней на край света. "Ах, поправил он сам себя, - источник запаха находился у нее в руках". Серебряный кувшинчик стоял на серебряном же подносе в окружении трех бокалов.
Романтика, томные вздохи и клятвы в вечной любви действовали на Марию так же, как и на любую другую девушку. Фернан потирал руки, и старательно закрывал глаза, предвкушая скорую свадьбу. Для него семейное дело всегда было на первом месте.

- Любимый, ты печален в последнее время, что-то гнетет тебя? Ты боишься моего брата? Он суров, но справедлив! Мы упадем перед ним на колени, ты попросишь моей руки, и он простит… Обязательно простит!

- Любимая, не в этом дело. Я не хочу тебя расстраивать, мое сердечко. Прелестным девушкам негоже хмурить лобики, вникая в мужские дела. От этого бывают морщины!

- Ах, нет, подожди, не целуй меня! Сначала поделись со мною! Я угощу тебя горячим шоколадом, таким же горячим, как моя любовь!

Серебряный перезвон, шуршание шелка, непослушные пальцы расшнуровывают корсет, голова кружится от недозволенности.

- И все? Из-за этого ты не можешь вернуться и попросить благословения родителей? – склонилась изящная головка в обрамлении черных локонов, а глаза цвета темного шоколада обожгли своей пронзительностью. - Неужели все дело только в рецепте? Хочешь, я запишу его для тебя?

Ганс спешно отчалил на рассвете, сев на первый попавшийся корабль. Бесценный рецепт был тщательно упакован в промасленный кожаный мешок, и спрятан на широкой груди, сплошь покрытой рыжими волосами.